В компании: за счет чего групповая терапия меняет жизнь

Вместе или по отдельности? Вы никогда не пробовали заниматься аэробикой дома, в одиночку? А в группе под руководством тренера? И что вам далось проще?

Бывает ли вам легче (ну если совсем честно, положа руку на сердце), когда вы узнаете, что у вас отнюдь не самый большой в вашей компании размер джинсов?

Спокойнее ли вам, если к стоматологу вас сопровождает кто-то из сочувствующих близких?

Легко ли вам выступать на собрании первым или вы предпочтете, чтобы начал кто-нибудь другой?

Когда вы добиваетесь значительного успеха в своей работе, достаточно ли вам того, что об этом успехе знаете вы, или вы хотели бы, чтобы ваши достижения были признаны коллегами?

Если, отвечая на эти вопросы, вы с полной уверенностью раз и навсегда решили, что мнение и поддержка окружающих для вас не значат ровным счетом ничего, то дальше можете не читать. Все остальные имеют шанс узнать из этой статьи, каким образом за одни и те же деньги можно получить помощь не одного психотерапевта, а, например, сразу восьмерых.

С самого своего рождения человечество тяготело к образованию разного рода групп. Еще первобытные люди сообразили, что выживать сообща куда перспективнее, чем в одиночку. Просить у богов удачи в охоте или благодарить их за удачное ее завершение также следовало всем вместе. Дальше – больше. Почему, как вы думаете, великий Сократ предпочитал мыслить в компании, а не в гордом уединении – только ли из-за любви к публичному успеху? А различные монашеские ордена? А гордость людей, принадлежащих к тем или иным могущественным сообществам? А средневековая готовность к самопожертвованию во имя выживания целого рода? А всем печально известный эффект толпы?

За всеми этими примерами можно увидеть главное: группа людей не есть сумма индивидов, в нее входящих. Реакции группы не сводимы к реакциям ее членов. Живет группа по иным законам, чем отдельная личность. Соответственно, и влияет группа на любого своего члена каким-то совершенно особенным образом. Все это, казалось бы, настолько очевидно, что просто абсолютно непонятно, почему до тридцатых годов нашего века никому и в голову не приходило эти особенности внутригруппового и межгруппового взаимодействия использовать на благо человечества. Тем не менее это факт: первую попытку более или менее сознательного применения «группового эффекта» предпринял в тридцатые годы нашего столетия бостонский врач-интерн Джозеф Пратт, лечивший больных туберкулезом, которые по финансовым соображениям не могли себе позволить пребывание в стационаре.

Пратт собирал больных в группы, рассказывал им о специальной гигиене при туберкулезе, необходимости отдыха, свежего воздуха и хорошего питания. Его пациенты вели дневники, свидетельствовавшие о положительных сдвигах в течении болезни, формированию способности к групповому сплочению и заботе друг о друге. В результате их состояние парадоксальным образом изменялось в лучшую сторону, чем у больных, получавших дорогое, классическое по тем временам лечение. Пратт оказался вполне достоин собственных результатов, сумел их должным образом понять, проанализировать и оценить, и даже разработал методику групповой терапии для людей, не страдающих никакими физическеми заболеваниями.

Дальнейшее развитие групповой психотерапии (хотя Пратт еще не называл так свой опыт использования внутригрупповых процессов) было бурным, стремительным и практически повсеместным. Да, собственно говоря, это развитие еще и сейчас далеко не завершено, - до сих пор в групповой психотерапии (кстати, сам этот термин ввел в 1932 году уже известный нам с вами Я.Морено) непонятного и неисследованного куда больше, чем очевидного и объяснимого. Правда, это нисколько не мешает мировой психотерапии весьма и весьма активно применять групповые методы.

Игра в общение. В современной психотерапии существуют десятки и даже сотни представлений о том, как должна функционировать терапевтическая группа, чтобы действительно оказывать существенную помощь ее участникам, однако принципиальный смысл у любой из них один и тот же. Предполагается, что главная задача психотерапевта – сделать так, чтобы группа рано или поздно (и лучше, разумеется, рано) начала жить по тем же законам, по которым живет любое человеческое сообщество. Тогда каждый из ее участников, сам того не подозревая и, может быть, не желая, начнет вести себя именно так, как он обычно ведет себя в повседневном взаимодействии с другими людьми. Тут-то и начнется самое интересное.

Дело в том, что в нашем каждодневном общении не принято прямо и недвусмысленно сообщать человеку о том, как он выглядит, как говорит, как мы к нему относимся, что нас в нем раздражает, чем он обижает нас, что мешает нам сотрудничать с ним и так далее. Такая «обратная связь» просто-напросто не входит в правила хорошего тона. С одной стороны, - очень хорошо, что не входит. Представьте себе, в какой постоянный кошмар способна превратить нашу жизнь такая постоянная, неуемная, непрошеная прямолинейная честность. Но с другой стороны, ее отсутствие превращает нашу жизнь в не меньший кошмар. Ведь чаще всего мы произносим обидные слова и совершаем травмирующие действия отнюдь не по злобности характера и вредности намерений: мы просто можем не догадываться, что для окружающих то, что мы совершаем, может иметь совершенно иной смысл, чем для нас! Одной моей подруге муж в минуты самого нежного общения говорит «Дура бестолковая!» так мило и очаровательно, что от этих слов тает она и умиляются все окружающие. А вам хотелось бы, чтобы к вам тоже так обращались, желая вас подбодрить или поблагодарить? То-то и оно.

Итак, первое, чего мы лишаемся по причине хорошего воспитания – это возможности узнать, что именно мы делаем не так, чего окружающим не хватает в общении с нами, каким образом мы их от себя отталкиваем и лишаем себя возможности построить те отношения, о которых мечтаем.

Ну, и, ясное дело, второй серьезный проигрыш от отсутствия в обществе такой «системы взаимного информирования» - это то, что любое не выраженное вслух чувство в строгом соответствии с законом сохранения энергии никуда не исчезает. А если это чувство, мягко скажем, весьма негативное? Представляете, сколько такого «непроявленного» негатива мы накапливаем внутри себя, не имея возможности направить его по адресу? И все из-за того, что общество издавна, оберегая себя от разрушительных внутренних конфликтов, установило жесткие правила ежедневной игры в общение.

Как это происходит. Совершенно по-иному выглядят правила игры терапевтической группы. Собственно говоря, единственным ее отличием от всех прочих групп, участниками коих мы оказываемся постоянно (семья, пассажиры одного вагона метро, коллеги по работе, дружеская компания, коллектив спортивной секции и пр.) и является возможность – и даже необходимость – свободно выражать свои чувства. Именно в результате этого – надо сказать, достаточно небезопасного и небезболезненного – процесса каждый участник такой группы и получает возможность с изумлением узнать, например, что он унижает всех, с кем общается, или что он невероятно сексуально привлекателен и именно поэтому большинство женщин чувствуют себя с ним настороженно, или что за три месяца существования группы он ни единого раза не взглянул никому прямо в глаза…

Но все эти открытия, неожиданные и, возможно, неприятные для каждого из присутствующих, начинают происходить далеко не сразу. Вначале все совершенно по-другому.

Представьте себе первую встречу группы. В комнате встречаются примерно человек десять разного пола, возраста, внешности, социального положения… До начала групповых занятий психотерапевт с каждым из них встретился, но между собой почти никто из них не знаком. При этом все присутствующие догадываются, что отныне им предстоит провести вместе довольно много времени (обычно группа встречается раз-два в неделю на два-три часа, и продолжаются такие встречи от трех месяцев до нескольких лет). Сам факт участия в группе каждого сообщает остальным присутствующим о его некотором внутреннем неблагополучии, и это, надо сказать, несколько ободряет. Посудите сами, одно только знание о том, что ты не один такой «неправильный», неудачливый, несчастливый, некоммуникабельный, утешает. Мы ведь всегда можем согласиться считать себя плохими, - но только не самым плохими!

Вот, пожалуй, только этим и двумя моментами – главной целью и полнейшей неопределенностью первой встречи – и исчерпывается на данный момент сходство различных подходов в групповой психотерапии. Дальше могут иметь место совершенно различные процедуры, техники и стили ведения группы психотерапевтом. Даже процедура знакомства, казалось бы, столь очевидная и не сулящая никаких сюрпризов, - и та может превратиться в красочное часовое представление.

Психотерапевтическая палитра. Трудность для психотерапевта, ведущего группу, состоит в том, что строгой технологии такой работы просто не существует. В каждый момент времени он находится под прицелом нескольких пар весьма заинтересованных глаз, - причем интерес этот может быть очень различным. Кто-то ждет немедленного поощрения, кто-то надеется, что вот на этот раз терапевт наконец-то осрамится, кто-то тонет в собственном непереносимом страдании и мечтает о самой крохотной и ненадежнолй соломинке… При этом вовсе не факт, что все эти надежды и ожидания нужно удовлетворять и реализовывать, - но вот как разобраться, кто в данный момент является центральной фигурой группы, действительно нуждающейся в немедленной реальной поддержке – или, наоборот, в жестком и недвусмысленном отпоре? И как при этом сделать так, чтобы группа ни на миг не теряла уверенности в том, что терапевт спокоен, надежен и компетентен? Да еще не забудьте, что все это происходит в режиме полного цейтнота, когда решение должно быть принято именно здесь и прямо сейчас. Но зато какие незабываемые мгновения – или даже часы – ожидают группу, когда психотерапевт – настоящий профессионал!

Представьте себе, например, что вы – участник группы, которой предложено создать свой собственный музей страхов, используя любые имеющиеся в комнате подручные средства. Казалось бы, намного легче сотворить из стульев, тряпок и старого мешка метафору своего детского страха перед чудовищем, живущим в шкафу, чем перед всеми об этом рассказывать. Но вообразите: работа всех участников закончена, и начинается экскурсия по музею. Вы подводите других участников к шкафу, где живет ваш страх, все замирают, - и вдруг очень медленно, со скрипом (вы заранее об этом позаботились) дверца шкафа открывается, и с верхней полки на головы экскурсантам вываливается нечто огромное, невообразимое, лохматое…

Или вас подводят к луже красной гуаши на огромном листе ватмана, и выясняется, что это страх крутого, самоуверенного бизнесмена. Нет, это не имеет никакого отношения к теме разборок и заказных убийств, если вы об этом подумали. Просто когда будущему миллионеру было восемь лет, его не слишком умная мама в сердцах крикнула: «Лучше бы я тебя не рожала, а аборт сделала!» Потребовалось немного времени, чтобы выяснить у более просвещенных приятелей, что такое аборт, – и этого ужаса перед случайностью собственного существования хватило на последующие тридцать лет.

Но не надо забывать, что эффект группы в том и состоит, что в ее жизни действительно не бывает чужой беды. У каждого из нас всегда находятся свои внутренние параллели и аналогии чужим страданиям, и зрелище чужой боли помогает нам прожить – и ПЕРЕжить – боль собственную. И никто никогда не может предсказать, что окажется главным в любой момент времени для каждого из участников. Это может быть возможность первый раз в жизни почувствовать себя кому-то интересным, - и не только психотерапевту, который за этот интерес, вообще говоря, деньги получает, а просто постороннему человеку. Это может быть возможность – также впервые в жизни – узнать, что ты не такая уж несчастная, беззащитная, альтруистичная жертва, каковой привыкла себя считать,а самый настоящий хищник, пытающийся употреблять в пищу всех окружающих. А может быть, для кого-то окажется важным поэкспериментировать с другими способами собственного поведения и получить от окружающих обратную связь о том, какое впечатление производит такое новое поведение. Кто-то выяснит для себя, что то, что он привык считать своим самым большим недостатком, на самом деле вызывает у окружающих искреннюю симпатию, уважение и восхищение…

Перечислять все возможные выигрыши от групповой работы – дело абсолютно неблагодарное, потому что у каждого они свои, для других, может быть, вовсе не понятные и не нужные. Важно понять главное: группа – это лаборатория исследования себя, где можно узнать о себе неведомое, попробовать неиспробованное, принять отвергаемое и получить необходимое. Короче говоря, в групповой психотерапии психотерапевтом является, как ни парадоксально, отнюдь не психотерапевт, а сама группа. Представляете – вы имеете возможность получать помощь не одного психотерапевта, а сразу многих по отдельности и всех вместе. Впрочем, при одном условии: если вы сами готовы проявлять к остальным такое же внимание, интерес, терпение, доброжелательность и готовность к пониманию и принятию. Каково?